Наконец, протиснувшись между колоннами, они вышли на площадку на самой вершине купола. Над ними парил золотой Ангел. Огромные ступни Ангела покоились на золоченом постаменте намного выше Тонино при его нормальном росте. Постамент украшал узор из леопардов в обнимку с крылатыми конями, на которых Тонино кинул рассеянный взгляд. Он смотрел вверх – на развевающиеся одежды Ангела, на огромные крылья, распростертые в ширину метров на шесть, если не более, на его гигантскую правую руку, поднятую над головой для благословения, на левую руку, вытянутую к небу, в которой он держал развернутым большой свиток. А еще выше сияло громадное спокойное лицо Ангела, ниспославшего на Капрону благословение.

– Какой он огромный! – воскликнула Анджелика. – Нам ни за что не добраться до свитка, даже за целый день!

Кошки, однако, тянули их и понукали, предлагая им обойти площадку. Заинтригованные, Тонино и Анджелика отправились в обход, шагая почти под самым свитком. И вот над балюстрадой показалась голова Паоло с откинутыми назад черными космами и очень бледным лицом. Одной рукой он держался за мраморную ограду, другая была протянута вниз. Глядя в просвет между колоннами, Тонино не сразу понял зачем. Но тут он увидел несчастную, съежившуюся от страха Ренату, которая буквально висела на Паоло.

– Она до ужаса боится высоты! – вскричала Анджелика. – Как же она забралась так высоко?

Виттория сказала Анджелике, что ей нужно поднять Ренату немедленно.

Анджелика высунулась между колоннами. Крошечный рост, несомненно, имеет свои преимущества. Расстояния, которые для Ренаты и Паоло были неодолимо огромными, ее не беспокоили. Для нее купол был целым маленьким миром.

– Мне долго так не выдержать, – сказал Паоло, стараясь говорить как можно спокойнее. – Может, попытаешься еще раз?

В ответ Рената вся затряслась от рыданий.

– Рената! – окликнула ее Анджелика. Испуганное лицо Ренаты медленно поднялось вверх.

– У меня что-то с глазами! Ты кажешься мне крошечной.

– Я на самом деле крошечная, – прокричала Анджелика.

– Они оба такие! – воскликнул Паоло, глядя на голову Тонино.

Кукольные размеры Анджелики и Тонино ошеломили Ренату и Паоло; они даже забыли, что находятся на высоте в сотни метров над землей. Паоло потянул Ренату, Рената подтолкнула Паоло, и оба мгновенно перемахнули через мраморную ограду. Но тут взгляд Ренаты упал на гигантского золотого Ангела, и ее снова взяла оторопь.

– О! О-ой! – зарыдала она и, как подкошенная, повалилась на постамент.

Тонино и Анджелика опустились сзади. Восхождение на купол их разогрело, но теперь они остро почувствовали холодный ветер, проникавший сквозь их жалкие балахоны.

Перепрыгнув через Ренату, рядом с ними оказался Бенвенуто. Нужно было что-то делать, и делать немедленно.

Тонино снова поднялся и посмотрел в просвет между колоннами – туда, где купол, закругляясь, уходил вниз ледяным полем с зелеными и золотыми ребрами. Там, над изгибом, виднелся ярко-красный мундир, над которым рыжая грива Марко выглядела поблекшей и сальной. Красный мундир шел к ней еще меньше, чем темно-вишневая ливрея, в которую обрядили его, когда он выполнял обязанности кучера. Тонино сразу сообразил, кто Марко на самом деле. Но в данный момент это волновало его куда меньше, чем то, что Марко лежал на поверхности купола, распластавшись, да еще и оглядывался назад, – такую позу Тонино считал опасной. За сапогами Марко, колыхаемые сильным ветром, развевались светлые кудри, из-под которых выглядывало лицо Розы.

– Со мной все в порядке, – сказала Роза. – Смотри за собой.

Бенвенуто был рядом с Тонино. Им нужно взбираться быстрее, гораздо быстрее. Это очень важно.

– Пусть Роза и Марко поднимаются сюда! Быстрее! – крикнул Тонино Паоло.

Сам не зная почему – возможно, это чувство передалось ему от кошек, – он был уверен, что Роза и Марко в опасности.

Паоло нехотя подошел к перилам и вздрогнул: заоблачная высота!

– Они все время карабкались следом и перекликались с нами, – сообщил он Тонино. – Поднимайтесь же сюда! Быстрей! – крикнул он.

– Благодарю покорно! – отозвался Марко. – А кто, скажи на милость, виноват, что мы здесь?

– Как Рената? Цела? – подала голос Роза. Тогда между колоннами протиснулись Анджелика и Тонино.

– Да шевелитесь же! – что было сил крикнули они.

Их вид произвел сильное действие на Розу и Марко, как прежде на Ренату и Паоло. Уставившись на две крохотные фигурки, они, не спуская с них глаз, сразу поднялись на ноги. Пригнувшись, они быстро одолели оставшуюся часть подъема – так им не терпелось взглянуть на Анджелику и Тонино поближе. Переваливаясь через перила и таща за собой Розу, Марко споткнулся, упал и, еще не встав на ноги, поспешил заявить:

– А я сначала глазам своим не поверил! Надо сейчас же сотворить заклинание. На вырост. А потом уже…

– Вставай! – прервал его Паоло. Бенвенуто выказывал такое беспокойство и так явно хотел что-то сказать, что Паоло это уловил. Обе кошки съежились, притихли, припали на лапы, и даже плоские уши Бенвенуто совсем прилипли к голове. Роза стояла полусогнувшись. А Марко, привстав на одно колено, напустился на Паоло.

– Послушай… – сердито начал он. Бешеный порыв ветра налетел на купол. Ледяной вихрь пронесся по площадке, завывая между мраморными колоннами, и заскрежетал вниз по скату. Тяжело лязгнули крылья Ангела. Удары дождя, иглы льда, принесенные ветром, обрушились с такой силой, что сбили Тонино с ног. Упав ничком, он слышал, как грохочет град, ударяясь об Ангела, как шлепается о купол. Паоло схватил Тонино, прикрыл собой. Рената принялась шарить вокруг, нашла Анджелику и, взяв за локоть, потащила в укрытие. Марко и Роза согнулись в три погибели. Было ясно: каждый, кто полезет на купол, будет оттуда сметен.

Ветер пронесся, воя волком. Все шестеро подняли головы. Светило солнце.

На площадке перед ними стояла герцогиня. С ее волос, с каждой складки мраморно-серого платья, сверкая, стекали капли тающего льда. На ее восковом лице играла злобная улыбка.

– О нет, – сказала герцогиня. – На этот раз Ангел никому не станет помогать. Вы решили, я забыла?

Марко и Роза подняли глаза на золотую руку Ангела, держащую свиток как раз над ними. Если они прежде чего-то не понимали, то теперь им все стало ясно. По их посерьезневшим лицам Тонино понял, что они ищут заклинания, которые обезвредили бы герцогиню.

– Нет! Не надо! – вскрикнула Анджелика. – Она кудесница!

Губы герцогини снова сложились в злобную улыбку.

– Больше чем кудесница, – заявила она и, указав на Ангела, произнесла: – Да исчезнут со свитка все слова.

В огромной золотой статуе что-то щелкнуло, потом заскрежетало, словно заработала пружина. Рука, держащая свиток, медленно пошла вниз, издавая легкое поскрипывание. Его было отчетливо слышно, несмотря на внезапную вспышку пальбы, доносившуюся из домов за рекой. А рука Ангела двигалась и двигалась вниз и внутрь, пока не остановилась, издав глухое «дзинь». Свиток, поблескивая на солнце, повис между ними и герцогиней. На нем виднелись большие выпуклые буквы. «Angelus», увидели они, «Capronensi populo» [6] . Казалось, Ангел специально держал свиток так, чтобы они могли все прочесть.

– Вот так, – сказала герцогиня, хотя, судя по ее удивленно вскинутым бровям, это было совсем не то, чего она ожидала. Она снова ткнула в сторону свитка своим длинным, белым, как восковой карандаш, пальцем и приказала: – Стереть! Слово за словом.

Запрокинув голову, все с волнением и тревогой смотрели на строки гимна. Первое слово было «Carmen» [7] . И вот у них на глазах золотое заглавное «С» стало медленно уходить в металлическую основу. Паоло невольно подался вперед. Нужно было что-то делать. Герцогиня посмотрела на него, презрительно подняв брови. И Паоло почувствовал, что его сковало, а обе ноги словно приросли к месту.